Конституционный Суд Российской Федерации напомнил о своем подходе в вопросе о том, может ли гражданин, осужденный за деяние, которое впоследствии было декриминализировано, быть ограничен в праве на занятие педагогической деятельностью и деятельностью, поименованной в ст. 351.1 Трудового кодекса (Определение КС РФ от 13 февраля 2018 г. № 251-О).

Суд указал, что правоприменительные органы, в том числе суды, не могут не учитывать волю федерального законодателя, выраженную в новом уголовном законе, устраняющем или смягчающем уголовную ответственность, в том числе и при применении положений ст. 331 и 351.1 ТК РФ. В противном случае лица, подвергнутые уголовному преследованию и осуждению до принятия уголовного закона, устраняющего уголовную ответственность, подпадали бы под установленные в ТК РФ ограничения, находясь в неравном положении с теми лицами, которые совершили аналогичные деяния после вступления в силу нового уголовного закона, исключающего возможность уголовного преследования и осуждения данных лиц по приговору суда, и на которых установленные трудовым законодательством ограничения уже не распространялись бы. Это требование распространяется на все декриминализированные деяния независимо от времени их совершения и на всех лиц, в том числе тех, в отношении которых уголовное преследование было прекращено по нереабилитирующим основаниям.

Соответствующие разъяснения были приведены КС РФ еще в Постановлении от 18 июля 2013 г. № 19-П. При этом тот факт, что в 2014 году в ст. 331 и 351.1 ТК РФ уже вносились поправки, которые должны были устранить выявленные указанным постановлением несоответствия данных норм Конституции РФ, и вопрос о снятии ограничений для лиц, осужденных или подвергавшихся уголовному преследованию за декриминализированные деяния, в них решен не был, не отменяет необходимости руководствоваться позицией КС РФ, выраженной в Постановлении № 19-П.